Патерсон Коста - СССР 2.0

– Пять… четыре… три… два… один… – считает ученый секунды, как можно медленнее, в надежде, что Виктор появится.

– Сейчас, товарищ Валк! Отключайте машину! – приказывает Сталин.

– Товарищ главнокомандующий, разрешите мне зайти в портал, чтобы вернуть моего сослуживца! – просит Лев.

– Не разрешаю! Я не могу себе позволить потерять треть моих лучших охранников. Я вас специально выбирал, ваши способности очень ценны. Потеряв одного из вас, я не хочу потерять и другого! – говорит Сталин. – А Вы, доктор Валк, отключайте машину, немедленно!

Лидия молнией вклинивается между ученым и панелью управления:

– Пожалуйста, доктор Валк, товарищ Сталин, подождите еще немного! Он вот-вот должен появиться!

– Это уже беспредел! – взрывается Сталин. – Признаюсь, никогда не думал, что разочаруюсь в таком агенте, как Вы, кто всегда меня впечатлял своей преданностью и результативностью. А теперь, из-за какого-то мужика, Вы показываете свое истинное лицо, товарищ Кайсина, действуя против моих приказов! И Вы за это заплатите!

Диктатор направляется к Лидии, чтобы силой отстранить ее от машины. Девушка, отличный боец, находится в очень сложной ситуации. Она не хочет ранить главнокомандующего, но знает, что если он отключит портал, Виктор потеряется во времени навсегда. Агент уклоняется от нападений Сталина, который злится еще больше. Ученые и охранники пораженно наблюдают за этой сценой, не зная, как поступить. Они должны оставаться верными советскому вождю, хотя каждый и боится отключить машину.

По другую сторону портала Виктор пытается выбраться из руин здания, чтобы продолжить свою разведывательную операцию на месте, пообщаться с местными жителями и понять, что это за эпоха и что произошло здесь с 1945 года. В поисках выхода, он вспоминает о машине и что должен возвращаться как можно скорее, ведь остальные ждут от него новостей. Солдат думает о Лидии, и, как будто чувствуя конфликт с другой стороны портала, подбегает к машине, целует талисман и ныряет в стену света.

…

– Товарищ Серафимов! – восклицает Лидия.

– Товарищ Кайсина! – восклицает Виктор.

– Ну что, как там было? – спрашивает Сталин, поправляя костюм.

– Ну… – начинает солдат. – Эта лаборатория не то чтобы великолепно выглядит спустя 72 года, но окрестности, вроде, в порядке, только я не успел выйти, чтобы хорошенько осмотреться.

– Уф! – все вздыхают с облегчением, еще секунду назад они опасались, что там произошел конец света или что Виктор умер сразу же, войдя во враждебное пространство.

– Значит, воздух и земля в функциональном состоянии? – спрашивает доктор Хмельницкий.

– В смысле «функциональном»? Они такие, как есть! – отвечает Виктор.

– А людей ты там видел? – спрашивает Владимир. – Они свои?

– Людей я видел издалека, через окно, там на площадке играли дети, но в ближайших окрестностях лаборатории не было никого, с кем можно было бы пообщаться. Вроде, все спокойно, мирное время.

– Дети – это хороший сигнал, – говорит Самани, анализируя ситуацию.

– Отлично, ребята! Это значит, наша очередь заходить в портал! – обращается Сталин к гвардейцам.

– Так точно! – подчиняются солдаты, занимая свои позиции вокруг главнокомандующего.

Лидия старается скрыть за холодным выражением лица грусть оттого, что Виктора снова отправляется в другую эпоху. Солдат вздыхает, увидев, что девушка отдаляется от него, и отворачивается к сослуживцам.

– Давайте, товарищи, не бойтесь. Какой бы ни была временная дистанция путешествия, вы вернетесь скоро, может, через минуту, для этого нужно просто настроить машину, а мы будем ожидать вас здесь, – уверенно улыбается доктор Валк.

– Да, спасибо, что напомнили! – радостно замечает Лев. – Мы скоро вернемся, вот увидите!

– Так точно, солдат, а теперь вперед! – поторапливает Сталин.

Солдаты первыми заходят в машину, за ними – Сталин. Наконец, портал закрывается и полностью исчезает.

Лидия смотрит на место, где стояла машина, и вздыхает. Плохое предчувствие не покидает ее.

…

– Что здесь произошло?! Одни руины! – возмущается Лев, оглядываясь вокруг.

– Ну, я пытался предупредить… Сначала я тоже удивился, даже думал, будто это другое место или другая реальность, но потом понял, что здесь та же лаборатория, только на 72 года в будущем, – говорит Виктор, указывая на коридоры, стены и помещения, которые совпадают с теми, что были в лаборатории 1945 года.

– Неумолимый ход времени был беспощаден к этому зданию… – замечает Сталин.

– Однако, как я вам и говорил, в окрестностях все более-менее в порядке. Конечно, я не успел разобраться в деталях, что там происходит, но, по крайней мере, вроде, достаточно безопасно, чтобы можно было разведать обстановку, – продолжает солдат.

– Да, тут смотреть, похоже, нечего, – говорит Ярослав.

– А что это за надписи на стенах? – любопытно смотрит Тимур на граффити.

– Не знаю, но мне кажется, они появились, когда здание уже было заброшенным, – предполагает Виктор.

– Смотрите! – показывает Лев на место на свастику на стене.

– Фашисты?! – поражается Сталин. – Как эти ублюдки сюда попали? Солдат, я требую объяснений! Почему Вы не сообщили об этом?!

– Клянусь, я не видел этого рисунка! Я старался найти безопасный способ выйти из здания и пообщаться с местными жителями о событиях последних десятилетий, – объясняется Виктор.

– Невероятно, мы разгромили Германию и ее союзников, уничтожили фашистскую армию, взяли Берлин… Не может быть, чтобы они вернулись! – восклицает Сталин, пытаясь найти логическое объяснение.

– Может быть, они все-таки использовали машину времени, чтобы отомстить нам после войны, – рамышляет Владимир.

– Это невозможно! Сразу после окончания войны мы завладели аппаратом. Только если что-то еще случилось еще на советской территории… Нам осталось выяснить, находимся ли мы на вражеской земле! – заключает Сталин.

– Тут есть коридор, через который, я думаю, можно выйти из здания, – указывает Виктор в сторону окна, через которое он смотрел на улицу.

Сталингвардейцы разбирают машину времени и складывают ее фрагменты в рюкзаки. Затем проходят по коридору, ступая по горам мусора, которыми завалены руины, плохо освещенные этим холодным облачным осенним утром. Они заходят в другое помещение, где уже меньше мусора, а в центре расчищена площадка, на которой горит слабый костер. Пламя едва освещает фигуру, которая греется у огня и едва различима в горе хлама. Красноармейцы выхватывают оружие, держа на мушке неизвестного и тихо приближаясь.

– Ты окружен! Руки вверх! – кричит Ярослав.

– Не стреляйте, ради Бога! – кричит мужчина пьяным голосом, поднимая грязные руки, в одной из которых держит бутылки водки.

– Ты кто такой? – спрашивает его Сталин.

– Вася *ик!* Вася Букин! А вы… с телевидения, что ли *ик!*? – спрашивает пьяница, уже с меньшим испугом.

– Теле… чего? – удивляется Ярослав.

– Телевидения! Вы похожи на актеров, это какой-то фильм про СССР? *ик!*

– Вы уже говорили с этим гражданином, товарищ Серафимов? – спрашивает диктатор.

– Нет, конечно, товарищ Сталин. Я даже не заходил в это помещение. Я, как и вы, впервые его вижу, – отвечает Виктор.

– Сталин?! Ха-ха-ха! Ну, конечно! Ты и правда похож на него… *ик!* Значит, фильм про Сталина снимаете? Это вы не туда зашли. Товарищу Сталину не понравилось бы, во что превратилось это место, да и во что превратилась эта страна! – комментирует бездомный, отхлебывая водку из горла.

– В смысле, «во что превратилась эта страна»? – интересуется Сталин.

– Ну, в совке, может, и не было так *ик!* круто, но после его конца все стало еще хуже! – говорит пьяница, подбрасывая доски в костер. – Я сам воевал в Афганистане, веря, что служу родине, даже не очень понимая, что это за безумная война. В итоге потерял ногу, и, когда наконец-то вернулся в Москву, родины, за которую я воевал, больше-то и не было. А раз все бывшие республики стали независимыми государствами, я, значит, нелегально живу на своей земле, это ж я был прописан в Бишкеке, где служил до распада, и вот стал киргизским гражданином. Я – киргиз! Ха-ха-ха! – рассказывает бездомный, то ли смеясь, то ли плача, отпивая еще глоток.

Сталин и его гвардейцы слушают рассказ пьяного бездомного все более серьезно, хотя и не понимают, о каких исторических событиях идет речь. Советский вождь вспоминает о своей инициативе консолидировать народ с помощью постоянных миграций внутри страны, таким образом, стимулируя смешивание многочисленных национальностей, чтобы создать единственную культурную идентичность. Он не представлял, что его идея вызовет такие последствия, как у бездомного, в невероятном случае распада СССР, когда из-за прописки человек становится гражданином другой страны.